Второй курс. Стройотряд.

 

Нельзя сказать, чтобы я очень хорошо училась. Но школьная привычка к прилежанию и дисциплинированности помогали. Так что пятёрок в моём аттестате гораздо больше, чем четвёрок. Есть и одна тройка. По теормеханике. Этот предмет мне никак не давался. Теорию я вроде бы понимала, но задачи меня ставили в тупик. Это был не большой курс, мы ведь не механики. Сопромат был такой же маленький курс, но там у меня проблем не было вообще – я все эти напряжения «видела» и понимала. И был один раздел в теормехе, где и теория мне не давалась – уравнения Лагранжа. Их существует два. Уравнение первого и второго рода. Я приведу их для сравнения.

                      II-го   рода                                                     I-го рода    

      

Если 2-го рода я более-менее понимала и помнила, то 1-го рода запомнить не могла никак. Мне вообще трудно даётся механическое запоминание без понимания.   Готовясь к экзамену, я сделала единственную шпаргалку на этот кошмар. На мою беду, когда я собиралась на экзамен, мама была дома и начала меня стыдить, увещевать и даже пугать, что меня отчислят из института. Короче говоря, я эту шпаргалку выбросила, в надежде, что попадётся что-нибудь другое.

Конечно, я вытащила билет с этим чёртовым Лагранжем. Задачу я решила не до конца. Надо было срочно показать, что я хоть что-то знаю и я стала отвечать про уравнение 1-го рода. Наша милая, но очень занудная преподаватель всё выслушала, но заметила и сказала, что я отвечаю на другой вопрос. Ой, воскликнула я, это всё моё плохое зрение, я не так прочитала! Ну хорошо, согласилась она, посидите и подготовьтесь. Я могла бы сидеть до утра, мне бы это не помогло. Так что, вспомнив только часть греческого алфавита, я протянула листок и получила вполне заслуженную тройку. Интересно, что я эксперимента ради, попробовала выучить эту абракадабру сейчас. И мне это удалось! Ничего не понимая, я просто прочитала и запомнила следующее: мири равно силядифа скобки, р-р-р-р-т. Память моя сегодня гораздо хуже, чем тогда, но умений прибавилось. Больше мама в мою учёбу не вмешивалась.

Был на втором курсе момент, когда прими я другое решение, жизнь сложилась бы иначе. Тогда открылась в КПИ новая специальность и нас приглашали перейти тоже на второй курс. Я не решилась, никто не понимал толком что это. А специальность была – программирование. Насколько это подходящее для меня занятие, я поняла много лет спустя. 

Однажды на факультетской доске объявлений я прочитала, что идёт набор в факультетский студенческий театр. Я пошла. Мне очень нравилась идея студенческого театра, но идти в «большой» институтский не тянуло. Отпугивало, что это как бы всерьёз и под эгидой комсомола. А от маленького объявления на факультете не веяло никаким официозом. Так и оказалось. Четверокурсники Саша Беленький и Валера Мельник задумали такой маленький театрик для своих. Нас было человек десять. Мы находили пустую аудиторию и репетировали наш первый спектакль. Во-первых, у нас была пьеса «Ёжик» по очень милому рассказу Григория Горина. Вкратце: мальчик выменял выигрышный, как он считал, лотерейный билет на ёжика. И папа пускается на поиски билета, падает с лестницы, так как билетик превратился в самолётик и застрял где-то за трубой. И в конце концов оказывается, что все циферки сходятся, но тираж не тот. Мы мальчика заменили на девочку, и я лазила на четвереньках за ёжиком и натурально не понимала, почему папа так разволновался – ёжик куда лучше билетика. Рассказ вполне в духе времени. Кроме того, мы поставили несколько «зримых песен». Был такой блестящий спектакль, по-моему

. в Ленкоме. Под песню создавался звуковой ряд, песня – мини спектакль. Мы позаимствовали идею и сделали свои миниатюры на песни Высоцкого. Потом шла миниатюра нашего собственного сочинения про дядю Васю. Это был полный абсурд, ибо дядю Васю вообще-то увольняли с работы за пьянку, но при этом ему устроили вполне приличные проводы и даже пришёл отряд пионеров. Мы выходили с барабаном и горном и читали стихи
Будем мы как дядя Вася

Брать с отличников пример

Потому что дядя Вася

В каждом классе пионер!

 

В заключения я звонким «пионерским» голосом скандировала:

Мы обещаем быть как дядя Вася

И пусть он помнит через много лет

Исполненный ребячьего участья

Наш пионерский пламенный

ПРИВЕТ! (все хором)

Если честно, я не очень понимала, что это за абсурд. Но изображать дурацкий пионерский энтузиазм было весело. В заключение мы делали пародию на поэтический вечер. Выступали рабочий поэт, поэтесса Инночка Талантливая и кто-то ещё, уже не помню. Был среди нас один парень Коля, не помню фамилии. Он писал тексты и актёром был не плохим. Во всяком случае рабочий поэт из него был классный. А стихи были такие:

Я пиво пил.

Ты мимо шла.

Из рук упала наземь вобла.

А в кружке пенилась весна,

Вокруг шумело наше шобло.

Забилось сердце во груди,

Но как на зло Земля вертелась.

Я за тобой хотел пойти,

Но где моя былая смелость?

И вот как робкий ученик,

Не видя выхода иного,

Навек запомнив этот миг,

За пиво принялся я снова.

У меня тоже были интересные стихи. Я читала их с завыванием, под Бэллу Ахмадулину.

 

Ах как листья падают с каштанов

Золотыми лодками плывут.

Знаешь, я искать тебя устала,

Мой далёкий, неизвестный друг.

Растворюсь в туманных этих строках

Душу в них, как донор, перелью.

Потому что ты мне нужен. Очень.

Потому что я тебя люблю.

Потому что я давно страдаю

И скрывать пытаюсь от тебя

Ты ещё, наверное, не знаешь.

Я однажды замужем. Была.

И не раз, но разве это важно?

Главное – что я тебя люблю.

Дорогой мой человек бумажный,

Переплывший через всю тайгу.

Сегодня этот бред, наверное, не так смешон. Но в те годы это были меткие пародии на псевдо-романтизм. Особенно трогательна была невесть зачем появившаяся тайга. Я эту Инночку Талантливую изображала ещё много раз и после института, всегда с неизменным успехом. Мы сделали и показали один спектакль на факультете. Всем понравилось. А потом театр распался. Мы ещё все погуляли на свадьбе одной из наших «актрис», потусовались, думая, что делать дальше.  Валера женился на студентке из Театрального института и привёл к нам будущего профессионального режиссёра. А тот принёс какую-то американскую пьесу. Мы немного поспорили, но репетировать стало скучно. Режиссёр то появлялся, то исчезал, и мы распались. Зато остались чудесные воспоминания.

      

После второго курса мы с Лелькой решили съездить в стройотряд. В Казахстан нас не тянуло. Да и нечестно было нам туда ехать. В Казахстан ездили те, кто жил на одну стипендию и за лето зарабатывал себе на жизнь. Туда был конкурс. Мы же записались в Киевскую область, где денег и романтики было поменьше, зато Киев рядом. Олег ехал начальником отряда, что было хорошо. Лелька, человек очень практичный, пошла в магазин рабочей одежды. Она, а потом и я, приобрели там две ценнейшие вещи: первые в моей жизни джинсы, индийские, за 6 рублей и первые в жизни кроссовки отечественного производства, тоже за смешные деньги. Если бы эти джинсы продавали в универмаге, их бы раскупили за один день. А в рабочей одежде – пожалуйста и без очереди!

Стройотряд - 17 человек, из них четверо девочек. Мы договорились с Олегом, что поварихами не будем – и не умеем, и не интересно. Приехали на место, в совхоз за Борисполем. На опушке леса стояли аккуратные строительные вагончики. Это был наш дом на 2 месяца. Тишина и красота! Ребята соорудили длинный дощатый стол и скамейки. Вагончики на 4–5 кроватей. Вполне комфортно. Две другие девочки тоже совсем не жаждали быть поварихами, а рядом, возле шоссе как раз открылось новое придорожное кафе. Олег договорился, что там будем завтракать и обедать. Кафе ещё пахло краской, а работали в нём практикантки из кулинарного техникума. Молодые девчонки, без семей, воровать им было незачем. Как они нас кормили! Такого питания в общепите я ни до, ни после, не ела. Ужины у нас были хлеб с молоком. За молоком двое дежурных по вечерам ходили через лес на ферму и приносили полный бидон. Словом, стройотрядовский быт был как доме отдыха. На работу ходили через поле, где трава была выше пояса. Можно было и по шоссе, но через поле - короче. Тропинка приводила к задним воротам фермы, под которые надо было пролезть.

В первый день комиссар отряда (кроме командира был ещё и комиссар, из комсомольских активистов) дал нам краткие инструкции. Во-первых – сухой закон во все дни, кроме дня строителя. Во-вторых, работаем 7 дней в неделю, в воскресенье короткий день. Зарплату получим после окончания всей работы. В-третьих, никаких надписей на наших строениях не оставлять. Последнее было связано с тем, что студенты очень любили на своих строениях писать большими буквами, например так: «КПИ, Химмаш 1968г». Где-то в области всем демонстрировали стену с подобной надписью и трещиной во всю высоту.  

Работали мы на большой птицеферме, где несчастные куры сидели крылом к крылу в тесных клетках. Мы строили новый птичник. Пару дней ребята работали и на разборке старого, который назвали «Незабудка» за незабываемый запах. В первый день нас представили мастеру со странным именем Адольф. Украинского мальчика предвоенного года рождения назвали Адольфом, по-видимому в честь Гитлера. Но он имя не поменял и после войны. Редко мне в жизни приходилось видеть людей, которые бы так красиво работали. Что бы он ни делал, ровнял канаву, шпаклевал стену или красил, всё выходило не просто хорошо, идеально. И движения его ладного крепкого тела были красивы, как балет. Первая работа для девочек – мы делали теплоизоляцию для труб. Мальчики работали отдельно. Одним из слоёв теплоизоляции была сетка Рабица. Мы получили рулон на складе, оставили его в пустом здании и ушли на обед. За это время сетка исчезла! Тяжеленный рулон, который двое ребят принесли нам с трудом, за час испарился. Потом мы должны были обматывать трубы мешковиной. Её следовало разорвать на ровные куски. Пока мы отмеряли, услышали за стенкой: «Слышь, Петровна, студенты мешковину получили». Больше мы ничего не оставляли – всё таскали с собой на обед и обратно. Вообще работали мы все честно, даже с энтузиазмом – больше сделаешь, больше получишь. Поработали и малярами, и бетонщицами, и такелажниками. У меня даже есть удостоверение бетонщицы 6-го разряда. Такелажник- вроде бы работа легче лёгкого. Небольшой подъёмный кран укладывал бетонные блоки на дно траншеи. Моя задача – прицепить четыре крюка к петлям на блоках и командовать майна – вира. Внизу в траншее Адольф подправлял блок, чтобы он лёг на место и отцеплял крюки. Один раз я плохо закрепила один крюк и блок повис на трёх. К счастью, ничего не случилось, но те несколько минут, пока блок был в воздухе мне показались часом – а вдруг оборвётся на голову Адольфа!

Как-то раз, незадолго до дня строителя, к нам на вечер приехала Женька. Меня очень волновало, что на этот праздник нам обещали выдать сырых кур. Я понятия не имела как их потрошить, и Лелька тоже. Женька так подробно всё объяснила, что у меня проблем не было. Нам действительно дали кур, яйца, а в селе ребята купили мороженую рыбу, овощи, постное масло и муку. Я была шеф-повар, так как даже мой более чем скромный кулинарный опыт превосходил Лелькин и двух наших подружек вместе. Ребята соорудили вертел и кур зажарили - как в кино, над огнём. Накануне была наша очередь идти за молоком, и мы вдруг обнаружили, что прямо возле тропинки растёт огромное количество рыжиков и маслят. Так что на день строителя у нас и правда был пир – курицы на огне, жареная рыба и грибы. Грибами заведовал один из ребят, всем остальным -я и девочки в помощницах. Но на этот праздник положено было ещё и напиться. Для чего был закуплен ящик самого дешёвого вина. Была и ещё одна стройотрядская традиция – измазать девочек зубной пастой. Нам с Лелькой последнее совсем не улыбалось. Мы были начеку. Я спала под окном, и мы соорудили какую-то сигнализацию из ниток и пустых банок. Когда полезут в окно она должна была нас разбудить. Трезвенниками мы отнюдь не были, но нашу порцию вина мы не пили, такую гадость пить не хотелось. Мы использовали её для адской смеси – в вино добавили средство против комаров, изрядно вонючее. Словом, когда пьяная компания собралась лезть к нам в окно, я выплеснула на них эту вонючую дрянь. Дальше спали спокойно и традиционное вымазывание не состоялось.

Был уже конец августа, моросил мелкий дождик, и работа на улице была не радостной. Вдруг подъезжает к нашему участку грузовик, и какой-то дядька пошёл объясняться с нашим Адольфом. Вскоре он вернулся и попросил двух девочек на день для работы в конторе. Мы с Лелькой переглянулись и тут же согласились. Контора представляла собой длинную комнату со столами, в конце двери вели в какое-то ещё помещение. За всеми столами сидели тётки и что-то писали и считали на счётах. Нам принесли огромные таблицы на листах размером А3 и объяснили. что в них нужно посчитать и заполнить. Для нас после двух курсов института это было легче лёгкого. Где-то часам к двум мы им перечитали всё. Начальник (единственный мужик, он за нами и приезжал) был счастлив. Близился конец месяца. и контора не справлялась с экономическими расчётами. Ближе к обеду в комнате стала чувствоваться какая-то суета. Тётки по двое-трое отлучались с мест, входили - выходили, что-то пряча проносили и всё это броуновское движение устремлялось к двери в конце комнаты. Мы сдали свои последние таблицы. Начальник прочувственно нас поблагодарил и в награду за доблестный труд позвал обедать. За заветными дверьми оказалась небольшая подсобка, где уже были накрыты столы и стояло нехитрое, но обильное угощение - картошка в мундирах, огурчики – помидорчики, сало и прочая домашняя снедь. Ну и конечно водка. Начальник повернул в двери ключ и спрятал в карман. Ну, девчата, сказал он, а теперь по «гранчачку». Гранчачки, стаканчики миллилитров на 150, были тут же заполнены и тост за славных девчат произнесён. Мы поняли, что пока не выпьем нас не выпустят. Лелька сделала страшные глаза – Ирка, что делать? Я не смогу! Пришлось мне выручать подругу – быстро выпить и свой и её «гранчачок». Ну и закусить, тем более что было вкусно. После двух месяцев работы на воздухе эти 300г водки меня даже не опьянили. Распростившись с хозяевами, мы запросто залезли в кузов всё того же грузовичка и как раз к концу работы приехали к себе. 

У нас был один свободный домик, и Олег позвал к нам на пару дней своего школьного друга Юру с женой. Юра был студент-медик. После ужина он предложил кого-нибудь загипнотизировать. Я вызвалась быть подопытной. Юра положил мне руку на затылок и объяснил, что это тест на восприимчивость к гипнозу. Он сейчас будет медленно убирать руку и если я покачнусь, то я восприимчива и меня можно загипнотизировать. Ясное дело, я покачнулась – мне очень хотелось попробовать. Я сидела посередине на стуле, свет был погашен. Юра спрашивал, как меня зовут и пытался внушить, что меня зовут Таня. Он так старался, что в конце концов мне его стало жаль и я на 20-й раз ответила: Таня. Но выдержать роль до конца мне не удалось, я расхохоталась, все поняли, что никакого гипноза нет, включили свет, и сеанс окончился. Для всех, кроме Юры. Утром, идя к умывальнику, я споткнулась о чей-то тапочек. Чуть дальше валялся второй. Очень странно. Лелька позже выведала у Олега, что это Юрина жена приревновала его ко мне. За гипнотический сеанс. Швыряние в него тапочками заменяло битьё посуды. Во всяком случае, в открытое окно она попала. До сих пор не понимаю, что ей почудилось, всё происходило рядом с ней, правда в темноте.

Прошли годы, Олег стал профессором КПИ, Юра – серьёзным врачом, кажется, даже главным невропатологом Киева. В заключение, наверное, следует сказать, что в стройотряде я заработала 300 рублей, чем горда до сих пор. На эти деньги я купила свой первый магнитофон.