Не доехав до Вермонта

 

18 октября 2023

Мы дома. Уже полтора дня как дома. И это почти чудо. А может быть и не почти. Да, мы должны были вернуться 27го. Но гулять и поминутно заглядывать в новости занятия не совместимые. Мы чувствовали себя рыбой, выброшенной на берег. Я не хочу писать высокопарных слов. А о поездке написать хочу. Считайте это вступлением. 

Утро 7 октября, суббота. Сквозь сон слышу глухие удары. В Газе? Вопрос ещё не до конца прорезался сквозь сон, как зазвучала первая сирена. Потом ещё и ещё. Весёлое утро. У двери стоят сложенные чемоданы. И мы не понимаем уезжать нам или нет. Совершенно ещё не понимаем, что на самом деле происходит. Решаем, если аэропорт работает и рейс не отменён -летим. До аэропорта доезжаем по практически пустой дороге.  Рейс объявлен вовремя.

Нью Йорк. Очередь на паспортный контроль. Перед нами каждого о чем-то спрашивают минут пять. Подходим к окошку.

- О, вы из Израиля! Сочувствую. Где останавливаетесь? Называем адрес друзей и предупреждаем, что поедем дальше в Новую Англию.

- Счастливо вам! И ещё какие-то слова солидарности с Израилем. Вся беседа – 2 минуты. Быстрее, чем обычно.     

Мы у друзей в Нью-Йорке. Усталые от перелёта, от смены времени и, главное от тревог. Надо лечь спать, утром будем общаться.

Утро. Решили провести спокойный день вместе с друзьями и никуда далеко не ездить. Мы же приехали не смотреть Нью-Йорк, а пообщаться. Друзья наши, Лена и Марик, живут в Квинсе. Недалеко есть парк Астория, вот туда и поедем. Гугл мэп обещает 15 минут. Впервые Гриша садится за руль в Нью-Йорке, поскольку Марик на работе. Почему-то наш любимый Waze не работает. Ладно, есть и другие программы. Едем. Лена с заднего сидения рассказывает, где мы проезжаем и пытается поправлять GPS. В результате мы чуть не заехали в тюрьму на острове Rikers Island и почти оказались в Гарлеме. Гриша вёл машину, Лена ужасалась, а я пыталась расслабиться и любоваться Нью-Йорком. В конце концов мы все же приехали в парк на берегу Ист ривер, где осень только начиналась. Дети резвились на большой площадке.  Прогуливали собак, больших и маленьких. На берегу плескались гуси (бабуси не было видно). Над рекой повисли мосты. Так и должен выглядеть мир.

Нью Йорк,  парк Астория

Вернулись в Квинс. Идём с Ленкой купить что-то на завтрак. Магазин на углу называется Jerusalem Beigele, следом за ним Tashkent supermarket и наконец Гастроном. Удивительно людно в этом гастрономе и все говорят по-русски, только кассир приглашает “Next please!” Кстати, и выбор, и качество готовой еды в этом гастрономе отменные. Даже на меня произвели впечатление.

Утром прощаемся с Нью-Йорком. Вчерашний опыт не прошёл даром. Поворот на тюрьму минуем благополучно. Несмотря на нагруженный traffic, выезжаем из города, и по более спокойным дорогам едем на север.

Следуем совету Марины Зиненко заезжаем в Йельский университет.

Отступление 1.  Был год, я думаю, 1987-й или 88-й. Мы от моих родителей ехали домой. С Печерска спустились на Крещатик, потом пешком до площади -когда-то Думской, когда-то Калинина, а в наши времена Майдан. Время было уже очень позднее, прохожих не много. Спустились в подземный переход, тоже почти пустой. И услышали странное пение. В те времена уличных музыкантов ещё не было. Пели а капелла, несколько прекрасных мужских голосов. Мы приблизились. Пели пятеро или шестеро молодых людей. Не песни, нет. Звучали хоры из опер. Русских и на русском языке. Исполнение было изумительное. Собралось послушать с десяток запоздалых прохожих. Аплодировали, а ребятам явно нравилось, и они с удовольствием продолжали. Не долго, так как появился милиционер и на всякий случай велел всем немедленно разойтись. На наши вялые протесты отвечал, что петь в переходе нельзя. Народ поворчал и разошёлся. А меня всё время удивляла непонятная, какая-то нерусская артикуляция певцов. Я подошла спросить откуда они. Оказалось, что ребята поют в знаменитом хоре Йельского университета, и приехали в Киев на какой-то закрытый фестиваль или что-то подобное. Точно не помню. Я, конечно, и раньше слышала про знаменитый университет, но после этой встречи у меня к нему было какое-то более личностное отношение. Знаете, как бывает, услышишь название города, в котором никогда не был, и вспомнишь кого-то из этого города, с кем встречался случайно. И город уже не совсем чужой.

Найти парковку в городке Нью Хэвене оказалось делом не сложным. Огромный подземный гараж под City Hall не был переполнен.  На выходе за стойкой скучал старичок. На мой вопрос- как пройти к Visitors center, он оставил свой пост, проводил нас к выходу и подробно объяснил, как пройти к центру, до которого было совсем близко.  

В прошлые наши поездки мы бывали и Гарварде, и в Принстоне, не говоря о многих Европейских университетах. Но Йель совершенно особенный. Попадаешь почти в средневековый город, которому на самом деле чуть более 300 лет. Но образцом для подражания служили Оксфорд и Кембридж. Интересно, что название он получил по имени британского купца Элайху Йеля, который пожертвовал доходы (около 800 £) от продажи девяти тюков товаров, 417 книг и портрет короля Георга I. Хороший портрет был, наверное. Йель был основан в 1701 году. На вступительных экзаменах проверялись знания иврита, латыни и греческого. И на гербе университета изображена раскрытая книга с двумя словами на иврите –אורים ותומים. Я тщетно пыталась понять их значение. Оказалось, это слова из Танаха, и обозначают они определённые предметы, которые помещались внутри нагрудника первосвященника и предназначались для получения посланий от Бога в ответ на вопросы. То есть, я думаю, ищущий знаний получит ответ. Университет был основан семнадцатью священниками-пуританами и нравы в нём были весьма строгие. В частности, на территории университета не разрешалось разговаривать ни на каком языке, кроме латыни. Вплоть до 1931-го года!

 В Visitors center милая девушка вручила нам карту и обвела кружочком те здания, в которые сегодня можно свободно войти. В каждом её слове звучала радость и гордость от того, что она учится в таком замечательном, таком красивом и необыкновенном университете. По территории ходили толпы студентов весьма пёстрого вида. Мы ещё издали поняли, что здание без окон – это хранилище ценных книг, куда вход открыт. В специальных витринах демонстрировались некоторые экземпляры коллекции. Например, громадная Библия Гуттенберга, первая крупноформатная печатная книга в истории человечества и буддистские свитки, напечатанные за 700 лет до Гуттенберга. Кроме того, работала выставка Art protest с довольно интересными плакатами. В моём тогдашнем настроении протест искусства показался мне не слишком действенным. И я постаралась переключиться на древние книги и здания Йеля.

Неожиданными выглядели современные скульптуры. Первая из увиденных – работа Макса Эрнста Habakkuk. Мы понятия не имели кто он такой, но что-то в ней все-таки было, что трудно передаётся словами. Оказалось, это один из пророков, который признаётся и в иудаизме (его книга входит в Танах), и христианами (под именем пророк Аввакум), и мусульманами. Пророк необычен среди пророков тем, что он открыто подвергает сомнению действия Бога. В первой части первой главы пророк видит несправедливость среди своего народа и спрашивает, почему Бог не принимает меры: «О Господь, как долго я буду взывать о помощи, и Ты не услышишь? Или взывать к Тебе «Насилие» !" и не спасёшь?" Актуально и сейчас, и во всю нашу историю. Правда, дальше есть ответ Всевышнего, который обнадёживает.

Гуляя, я заметила весьма интересную повозку с одним колесом. Во всяком случае я предположила, что это какая-то очень несуразная повозка и пыталась угадать её предназначение.  Оказалось, что это скульптура под названием «Море». Моей фантазии не хватило.

Пророк Habakuk

В Йейле

Из Йеля наш путь лежал в Ньюпорт. Планируя поездку, я выбрала этот город просто так, по расстоянию от Нью Йорка, чтобы ехать без перегрузки. А позже обнаружила, что место совсем не заурядное. Город был основан в 1639 году. В его истории есть немало интересных страниц. Например, он был базой пиратов, которых в городе вполне уважали. Но англичане были не столь лояльны, и в конце концов с пиратами расправились. Также в Ньюпорте был и центр работорговли. Это всё история давно минувших дней. В середине 19-го века богатые южане, а затем и северяне, обратили внимание на чудесный климат и природу Ньюпорта. Один за другим в городе строятся их летние резиденции, которые вполне можно назвать дворцами. Сегодня большинство из них музеи. Я бы сказала, это музеи «золотого века и красивой жизни». Если поставить себе задачу посетить все, то стоит приехать на недельку и неспешно гулять по улице Bellevue от одного к другому. У нас же были вечер и утро следующего дня. Так что погуляли мы с удовольствием, а посетили только один дворец-музей.

Кроме дворцов, туристов, да и жителей, привлекает Cliff walk. Это прогулочный маршрут по самому берегу океана. Сюда мы и отправились вечером. Гуляли, любуясь пейзажами и отдыхали душой. В какой-то момент тропа была перекрыта и стрелка вела по параллельной улице, минуя опасный участок. Здесь мы подошли к зданию Salve Regina University, которое приняли за один из дворцов. Возле него оказалась бесплатная (!) стоянка, которую я приметила на завтра. Кстати, с дворцом мы не очень ошиблись. Первоначально это была вилла одной из богатейших семей города. Но потом здание пожертвовали в пользу христианской организации, которая и создала университет. Поэтому и называется он Salve Regina по имени христианского гимна. Забавно, что внешний вид этого особняка был использован в фильме «Истинная ложь», чтобы изобразить швейцарский особняк, в который Арнольд Шварценеггер проникает, а затем сбегает во вступительной части.

Следующим утром мы раненько запарковались возле университета и неспешно фланировали вдоль Bellevue, которая полностью оправдывала своё название (красивый вид). В основном это жилые дома невообразимой стоимости. И так мы дошли до Marble house.  Этот дом выстроен по желанию Альвы Вандербильд. Альва родилась в семье богатого южного плантатора и купца. Когда разразилась гражданская война, семья перебралась в Париж в надежде переждать тяжёлые времена. Альма увлеклась французской культурой, архитектурой, дизайном. Война закончилась и вместе с ней обратилось в прах всё состояние семьи. Нужно было срочно решать, как жить, и главное на что. Для женщины возможны были только пути в гувернантки, портнихи или проститутки. Альва выбрала четвёртое. Не долго раздумывая, она выходит замуж за Уильяма Вандербильта, внука родоначальника династии Вандербильтов, Корнелиуса.

После свадьбы Альва занялась строительством двух особняков – на Пятой авеню в Нью Йорке и Мраморного дома, летней резиденции в Ньюпорте. Ну в самом деле, надо же где-то жить. В браке с Уильямом она родила трёх детей – двух сыновей и дочь Консуэлло. Помните Эллочку-людоедку из двенадцати стульев и Вандербилдиху? Вот Консуэло -это она и есть. Альва стала законодательницей мод, верховной леди высшего света. Она считала себя равной королевским семьям Европы. Но не все были с ней согласны. К примеру, директора Музыкальной академии не хотели принимать в свой круг членов недавно разбогатевших семей, и отказали семье Вандербильтов в приобретении своей ложи. В ответ Альма предлагает создать свою оперу.  Она была среди тех, кто в 1883 году сыграл важную роль в основании Метрополитен-опера. Метрополитен-опера надолго пережила Академию и существует по сей день. Несмотря на всё благополучие, Альма решилась на развод, получив в качестве подарка к дню рождения Мраморный дом, $100,000 годового дохода и опеку над детьми. Пережив скандал, она вышла замуж во второй раз, за конгрессмена и создала собственную Ассоциацию политического равенства. Альма становится важной фигурой в движении женщин за избирательное право. При её жизни женщины получили право голоса, право на труд, право на собственный доход и равное с мужчинами образование.

Мраморный дом назван так, поскольку для отделки его интерьеров использовался мрамор различных оттенков, иногда достаточно редких. Архитектором явился Ричард Хант. После строительства обоих особняков Вандербильтов, он стал популярен. В Ньюпорте большинство дворцов выстроено по его проектам. И он даже архитектор постамента статуи Свободы.

Мы двигались из комнаты в комнату, выслушивая рассказы аудиогида. В спальне дочери, Консуэло, рассказывалось как Альва выдавала дочь замуж за герцога Мальборо. Ей льстило то, что дочь войдёт в круг высшей английской знати, и никакие протесты Консуэло не были важны.   Я слушала рассказ, стоя возле кровати с балдахином. Не то, чтобы в Америке девятнадцатого века был нужен европейский балдахин, который, как известно, в основном защищал от насекомых, но так было аристократичнее. Рядом остановилась группа американок. Рассматривая резные столбики, одна из них посетовала как же тяжело со всей этой резьбы вытирать пыль! Я с ней полностью согласилась. Кухня в этом замке вполне подошла бы под танцкласс. Повару-французу платили невообразимо огромную зарплату, так что еде уделялось серьёзное внимание. Всего же слуг было 36. И на весь огромный особняк всего одна гостевая комната. Альва считала, что гости могут пожить и в гостинице, а дом только для семьи. В огромном зале, несколько выпадавшем из общего стиля, были чудесные витражные окна, лежали огромные фолианты. Оказалось, это коллекция. Альма приобрела всю её целиком. Зачем тратить время на собирание артефактов по одному- проще купить всю коллекцию целиком. Не бросайте в меня гнилыми помидорами, но мне кажется, что с Эллочкой-людоедкой у Альмы было что-то общее.

Несколько интерьеров из Мраморного дворца

Вполне насладившись чудесным интерьером, мы вернулись к стоянке. Осень в Ньюпорте уже вступала в свои права. Это радовало и обнадёживало – краски осени были основной целью нашей поездки.

Следующим пунктом был Бостон. Но сначала нужно было поесть. Тут я вспомнила заголовок одного из постов, которые читала, готовясь к поездке: «Поесть лобстеров в штате Мэн». В вестибюле мотеля лежал флаер, рекламировавший lobster rolls, лучшие во всём штате. И находилось это место как раз на выезде из Ньюпорта. Waze привёл нас на парковку возле стоянки яхт. По указанному адресу находился ларёк, вроде наших передвижных лавок с мороженным. Окошко было закрыто. Из боковой двери выглянул хозяин заведения и извинился, что по средам они закрыты. Конечно, голодными мы не остались. В Америке, особенно в городе, трудно не найти, где поесть.  Через пару часов мы уже зашли к моей дорогой тёте Нелли, с которой не виделись много лет. О родственных чувствах я писать не буду.

Моя троюродная сестра, услышав, что мы приедем, сказала, что устроит нас в гостиницу, и это не будет ни ей, ни нам ничего стоить. Так что от тёти мы поехали в эту гостиницу. Моя сестра любит играть в казино. Когда-то она ездила на каждый день рождения в Лас Вегас. Сейчас, оказывается, казино есть почти в каждом штате. Есть штаты, как Аризона, где разрешены азартные игры и там казино много. Есть штаты, как Массачусетс, где есть всего несколько шикарных казино. Они открыты по специальному разрешению. В нескольких таких роскошных заведениях у моей сестры есть членская карточка. Каким-то образом собираются на ней «points», которые можно потратить в ресторане или гостинице. В таком заведении мы и оказались. Раньше территория была заброшенной промзоной, куда никто не ходил. Сейчас здесь находится шикарное казино с гостиницей, множеством ресторанов, небольшим парком и собственной пристанью. В летние месяцы курсирует катер прямо в даунтаун Бостона. В остальные месяцы – только по пятницам и субботам. Как только мы въехали на территорию, мне показалось, что каким-то чудом мы перенеслись в Лас Вегас. Все сверкало яркими красками, за игровыми автоматами сидело множество народу.  Свидание с сестрой у нас было возле цветочной карусели. Я не очень понимала, что это такое пока не увидела колесо, сплошь из живых цветов. Как они его поддерживают в таком состоянии всегда- я не знаю. Нас поселили на 24-м этаже. Никогда и нигде мы не попадали в такой громадный номер. Слегка обалдевшие от всей этой роскоши, мы ещё погуляли с сестрой. Потом пошли в казино, я с интересом наблюдала за игрой, но в конце концов отправилась спать. По нашим подсчётам в этот вечер буднего дня за столами и автоматами было не меньше тысячи игроков. Когда мы спустились довольно рано утром, работало только одно кафе. Было тихо и пусто, но около сотни играющих то ли ещё, то ли уже было.

   Казино - интерьеры и в вечернем парке

Следующий день мы провели с сестрой и её семьёй. Никакого желания и настроения ехать в Бостон, где мы уже были, не было. Пару часов провели в Гарварде, где на ступеньках сидели ребята из Израиля и пели наши самые популярные песни. Пели тихо и как-то грустно. Даже יעשה שלום звучал не весело. Многие подпевали. Мы уже уезжали, когда к нашим присоединилась большая группа китайских студентов. Что было дальше- мы не видели. На следующее утро прочитали в новостях о про-палестинских выступлениях в Гарварде.

Это был прекрасный день, прежде всего благодаря встрече с родными. Да и гостиница тоже доставила удовольствие.

Утром распрощались с чудесным местом и поехали дальше на север в городок Оганвит.

Отступление. В 2001–2005  годах я много раз ездила в командировки на завод VISHAY в городке Сэнфорд. Почти всегда мы останавливались в курортном городке Оганквит в мотеле Juniper Hills Inn. Это было приятное, тихое и уютное место и с ним связано много хороших воспоминаний. В одну из поездок я познакомилась и подружилась с Рэйчел. Она меня обучала новой программе. Мы проводили много времени вместе. В какой-то вечер Рэйчел пригласила меня домой. Представляете, как мне было интересно? Я попала в чудесную семью. Папа Рэйчел был уже пенсионер. Много лет назад он и его друг купили поле, засадили его черникой и были пионерами в продаже ягод прямо с поля, когда покупатель сам себе собирает. Он достал альбомы фотографий, ещё черно-белых, и рассказывал историю. Сейчас он постарел, поле продал, но оставил себе маленький клочок земли. Почувствовав во мне любителя, предложил поехать и показать своё владение. Мы ходили по небольшому огороду, заодно я выучила на английском названия некоторых овощей. А папа с гордостью показывал свои кабачки, тыквы, фасоль. Мы провели тёплый вечер вместе, как будто были давно знакомы. Даже их большая чёрная собака напоминала нашу Тяпу. Когда появился Фейсбук, мы с Рэйчел восстановили связь.

Сэнфорд, где живёт Рэйчел, чуть в стороне от дороги. Завода нашего давно нет, и мне не хотелось туда заезжать, а вот вспомнить старые времена и повидаться с Рэйчел очень хотелось. Так что мы назначили встречу в Оганквите. Видимо дисциплина VISHAY сказывается – встретились мы почти минута в минуту. Как будто и не было этих лет. Мы вспоминали завод, людей и родителей Рэйчел. Она рассказывала, как с отцом приезжала к океану собирать ракушки, чтобы варить Clam chowder, любимый суп в Новой Англии.   Я смотрела на океан и видела высокого крепкого мужчину, который нашаривает на дне ракушки, а девочка за ними ныряет, ищет пузырьки воздуха, поднимающиеся со дна, и вытаскивает раковины.

Оганквит уже готовился к Halloween – всюду тыквы, скелеты и прочие страшилки.  Мы с удовольствием позавтракали вместе в ресторанчике возле пляжа, полюбовались набегавшими волнами, а потом я повела всех к Juniper Hills Inn и не ошиблась – всё вспомнилось. В этот день нам предстояло ещё много часов езды на север, так что пришлось расстаться.

Следующую остановку мы сделали в Портленде, точнее даже не в городе, а возле маяка. Нельзя же в самом деле проехать по штату Мэн и не заехать ни на один маяк. Погуляли вокруг, послушали как маяк время от времени гудит, передохнули и дальше в дорогу. До конечной точки было ещё довольно далеко.
Часа через полтора заехали на Rest. Здесь не было ни заправки, ни кафе, только стоянка, туалет, какие-то автоматы с чипсами и стойка с флаерами. И опять я нашла рекламу ресторана с лобстерами, вполне нам по дороге. Хотя завтрак в Оганквите был вполне солидным – традиционные для Новой Англии омлет, картошка и тосты, но время уже шло к вечеру и поесть хотелось. Окрылённые «лобстерной» надеждой заехали в какой-то маленький городок и… Ресторан был закрыт, на этот раз в связи с окончанием сезона. От разочарования есть захотелось ещё больше. Мысленно я с идеей поесть лобстеров в штате Мэн распрощалась. Раз они меня не хотят, то и я их не хочу.
Уже было совсем темно, так что проскочить мимо какого-нибудь открытого заведения можно было запросто. Включаю на своём телефоне поиск ресторанов поблизости и говорю Грише, чтобы он притормозил, какое-то питательное заведение вот сейчас будет. И точно, прямо у дороги что-то светится и на стоянке несколько машин и почему-то валит пар. Заезжаем. Прямо перед нами небольшое строение, на дверях нарисованы … лобстеры. Пар валит из чанов, установленных во дворе. Заходим. На доске над кассой большое меню, внутри какие-то бочки. И довольно много народу. Выбираем свой любимый clam chowder, лобстера (!) и черничный пирог с чаем. Меню прямо из американской литературы. Нам открывают бочку, полную шевелящихся ракообразных и предлагают выбрать. Я сказала, что мы люди неопытные, поэтому полагаюсь на них. Главный по зверинцу выловил пару средних, как он сказал, засунул их в сетку и положил на весы. Тут Гриша решил уточнить, что живых нам не нужно, мы бы хотели поесть здесь. Словом, расплатились за ужин, получили номерок, такой же как на сетке, и пошли в зал ждать, когда нас позовут. А "наших" лобстеров унесли вариться на улицу, в те самые чаны. В зале оказались деревянные столы и скамьи, топилась печка и было тепло и весело. Мы присели на свободные места. Наши соседи уже с аппетитом приканчивали свою порцию. Сначала поели супчик. Когда дело дошло до лобстеров, с ними вынесли фартучки и хирургический инструмент. Но я попросила ещё и хирурга - инструктора. Под его руководством мы справились с задачей. Свои чаевые он отработал честнейшим образом и с явным удовольствием. Было вкусно, но фанатом этой еды я не стала. А черничный пирог действительно замечательный. Поставив мысленно следующую птичку в списке задач (лобстеров поели), мы поехали дальше, и ближе к ночи добрались до мотеля. На стойке администратора стояли карточки, дававшие 10% скидки на завтрак в соседнем кафе. Я поинтересовалась, стоит ли ими воспользоваться. И получила чудесный ответ: моё любимое кафе — это «Two cats». Имеющий уши да слышит.
Следующее утро мы начали с этих двух кошек, где для антуража даже были нарисованы котячьи следы на столах. Уютно и мило. Мы были там к семи, а когда покидали кафе, на вход уже стояла изрядная очередь.
Открытку с фотографией национального парка Акадия я нашла когда-то в отеле в командировке в Сэнфорд. С тех пор и мечтала побывать здесь осенью. Парк необыкновенно красив. В нём есть и побережье океана, и озёра, и горы. Для подвигов не было настроения. Мы выбрали два маршрута – вдоль берега и вокруг озера. Первый обещал нам Thunder hole. В путеводителе расписывалось это чудо природы, где море, попадая в скалы, грохочет как гром в грозу. Мы с удивлением обнаружили, что на скалах возле этой дыры (hole) собралось огромное количество народу самого разного вида. Приехал даже автобус с какими-то пенсионерами-старообрядцами. Чинные тётки в длинных юбках и белых чепчиках. Мужчины в пиджаках и шляпах выделялись торчащими клином белыми бородами. Оказалось, был прилив и обещанный гром должен был вот-вот грянуть. Мы оставили всех дожидаться, и по пустой тропе двинулись, любуясь пронзительно-синим океаном. Мне показалось, что какие-то раскаты были. Не поручусь, что это не плод воображения. Когда мы вернулись к машине, на скалах почти никого не было и даже в туалет не было очереди. Через чудесный лес с деревьями неимоверных красок поехали к Jordan lake. Почему оно иорданское я не знаю.

 

В парке Акадия

Мы сидели в кафе над озером, и я пыталась съесть суп. Кажется, впервые в жизни не смогла есть. Гриша посмотрел на меня и сказал: если нам так плохо здесь, в этой красоте, так давай вернёмся. Уже только от принятого решения мне сразу стало легче. Мы прогулялись вокруг озера, полюбовались красками осени и поехали к себе, тем более было уже не рано. Гриша занялся билетами и с удивлением сказал, что билетов полно хоть на сегодня, хоть на завтра, хоть на послезавтра. До Нью Йорка было 500 миль. Мы посчитали, что если уедем завтра утром, то всё равно на вечерний рейс не успеваем и взяли билеты на послезавтра, то есть на 16 октября (как мы думали). С лёгким сердцем отменили все оставшиеся гостиницы, подготовились к отъезду и пошли спать. Да, ещё позвонили друзьям в Нью Йорк и сообщили, что мы приедем к ним опять.
Мы выехали в восемь утра и в полдевятого вечера звонили к друзьям. Гриша провёл за рулём 12 часов. Полдороги по провинции в воскресный день были простыми. И очень красивыми – необыкновенные краски осени Новой Англии мы увидели. По мере приближения к Нью Йорку движение уплотнялось и уплотнялось. Но всё в конце концов кончается, даже дорожные пробки.
Вылет у нас был на следующий день в пять вечера. Так что отдохнули, немного побродили по району и двинулись в аэропорт. Спокойно, не спеша. Сдали машину. В ренте удивились, как это мы возвращаемся раньше времени. Лучше бы пересидели тяжёлые времена.
Прошли первый досмотр, отстояли очередь на check in, стойка регистрации. Барышня что-то долго ищет в компьютере и сообщает: у вас нет билетов на это рейс. Как нет?! Барышня удаляется к старшему, они вдвоём проверяют в компьютере, а мы пока ещё ничего не понимаем и спокойно ждём. Наконец милый мальчик, старший смены, нас подзывает и сообщает: я нашёл, у вас билеты на 16 ноября. В пьесах обычно пишут: немая сцена. И правильно, потому что мы онемели. Мальчик понимает, что мы действительно ошиблись. Я пытаюсь найти хоть какой-то выход, прошу проверить билеты на рейсы из другого аэропорта, на следующий рейс, ещё какие-то глупости. 
Все ближайшие рейсы на Израиль заполнены. Словом, нам велено ждать до конца регистрации, и, если будет хоть два свободных места- нас обещают посадить.
Как мы провели эти полтора часа -не спрашивайте. Рядом со стойкой регистрации стоят хабадники, предлагают наложить тфилин, раздают напечатанные молитвы с портретом Любавичского ребе. Мне тоже вручили. Я посмотрела на ребе и положила в нагрудный кармашек своей «полётной» рубашки. Там он и будет теперь всегда летать со мной. Потому что два места нашлись. В последний момент. Настолько последний, что к воротам на посадку мы бежали..
В Беэр Шеве на площади возле вокзала было, как всегда, жарко, пыльно и пела под фанеру смуглая певичка. Слава богу, мы дома.