26 апреля 1987 года

 

26 апреля 1986 года памятно очень многим. Лично для меня по этой дате пролегла первая разделительная полоса. Как старшее поколение говорило «до войны», так мы стали говорить «это было ещё до Чернобыля». Но расскажу я о другом.

26 апреля 1987 года. Зазвенел будильник. Утро было каким-то особенно тусклым. Выглянула в окно – падал мокрый снег с дождём. Ветви деревьев обледенели. Но делать нечего, надо идти на работу. Я же не в поле работаю, там будет тепло. Троллейбуса всё не было.  И похоже было, что так скоро не появится. Не знаю на что я надеялась – дойти от Львовской площади до Куренёвки пешком и по хорошей погоде не близко, а по этой мокрой каше под ногами вообще не реально. Но я зачем-то пошла. Снег залеплял очки. На каждый звук приближающейся машины, а их было очень мало, я останавливалась и поднимала руку. Не так уж много я прошла. Где-то сразу за Обсерваторной я услышала, что машина возле меня остановилась. Волга. Вроде бы есть место на заднем сидении. Я с радостью влезла в тёплую кабину. Машина двинулась. Все молчат. Снимаю очки, пытаюсь протереть их и хоть что-то увидеть в сером свете утра. Боже мой, кто это! Ку-клус-клан! Все пассажиры и водитель в серых балахонах и островерхих колпаках. Лиц не видно. И гробовое молчание. Я поморгала, но видение не исчезло. И тут до меня дошло – это была милицейская машина. Никакой не ку-клус-клан, а милицейские плащ-палатки и очень усталые милиционеры, возвращавшиеся со смены. Мне на Куренёвку надо, к Институту свехртвёрдых – робко попросила я. Добре – ответил водитель. И опять молчание. Они так устали за эту ночь апрельской бури, что даже обсуждать погоду у них сил не было. Но надо мной сжалились. За что я и тогда, и сейчас благодарна.