Мы вернулись из поездки по Нидерландам. Мы не
заезжали в большие города, ездили только по провинции. Нидерланды – официальное
название страны, Голландия – историческое. Я же буду употреблять и то, и
другое.
Нидерланды, то есть «низкие земли». Это
название более чем оправдано. Около 20% территории — это осушённые болота,
находящиеся ниже уровня моря. Начиная с 15-го (!) века голландцы начинают рыть
каналы, строить дамбы и понижать уровень воды.
Когда Наполеон обязал голландцев взять себе фамилии
(до этого они как-то обходились, но Наполеону нужны были налоги), многие решили
порезвиться, и теперь их наследники вынуждены называться Verwarring (Путаница) или
Naaktgeboren (Родившийся голым) или ещё смешнее. Но самой забавной считается
фамилия «Сын гор», поскольку в Голландии нет не только гор, но даже холмов.
Сколько хватает глаз -до горизонта ровные поля и каналы.
Во многих странах есть свой характерный звук,
цвет, запах. В Голландии лейтмотив – тишина и пение птиц. Столько птиц, как в Нидерландах,
я не видела нигде. А цвет – конечно зелёный и голубой.
Раньше Голландию непременно изображали с
ветряными мельницами на горизонте, то теперь пейзаж иной. Ветрогенераторы
сменили старые мельницы, которые, оказывается, и не мельницы вовсе, но об этом
позже. Количество ветрогенераторов удивляет. Даже в море стоят эти сооружения. Насколько
оправдано было их строительство, через сколько лет оно окупается, учитывая затраты
на строительство и обслуживание, я не знаю.
Всюду, где мы ездили-и поля, и городки - поражают
своей ухоженностью. Мы практически не застали цветущие поля тюльпанов. Их уже
срезали. Но то единственное поле жёлтых тюльпанов, которое посчастливилось
увидеть, удивило не только красотой. Все цветы одной высоты и размера. Все
посажено и растёт как под линейку. Не даром Википедия сообщает, что «растёт
спрос на голландские сельскохозяйственные материалы и технологии
(энергоэффективные теплицы, системы точного земледелия посредством GPS и беспилотных летательных аппаратов)».
Когда-то Голландия удивляла сетью каналов.
Сегодня прибавилась ещё и сеть дорог отменного качества. Сеть настолько густая,
что даже если Waze сообщает - 50 километров прямо,
надо постоянно следить в каком ряду ехать, чтобы не попасть на съезд.
Ещё одна примета страны – цветы. В каждом
палисаднике разнообразие цветов. В каждом супере - большой отдел цветов, как в
букетах, так и в горшках.
Первый музей, куда мы поехали, называется Zuiderzeemuseum, то есть музей Южного моря. Стоп, скажете вы, какого моря? Вроде бы в
школе мы учили, что Нидерланды находятся на берегу Северного моря. Верно, но мелководный
залив в юго-западной части моря назывался Южным морем. Этот залив претерпел
множество изменений как физически, так и в названиях, и в настоящее время не
существует. Если интересно про географию читайте здесь: https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%97%D1%91%D0%B9%D0%B4%D0%B5%D1%80%D0%B7%D0%B5
. После того как в 1932 году была окончательно закончена дамба, отделяющая
Северное море от залива, бывший залив, он же Южное море, стал отчасти озером,
отчасти сушей. Многие люди лишились работы – рыбаки, коптильщики рыбы, изготовители
корзин для рыбной ловли. Постепенно стало понятно, что особый мир и культура Южного
моря исчезает. В 1948 году на одном из островов был основан музей под открытым небом
- была создана музейная деревня, имитирующая архитектуру и «атмосферу» деревень
вокруг бывшего Зёйдерзее. Большинство зданий являются подлинными, иногда даже перевезёнными
целиком в стальном каркасе.
Каждые 15 -20 минут на остров отправляется катер.
Этот музей должен быть интересным для детей. Их приключение начинается ещё до
посадки на катер. Чтобы попасть на пристань, дети могут проползти через специальный
тоннель.
Первое, что мы увидели, сойдя с кораблика —
это заводик по производству извести. Во всех старых, средневековых
городках можно увидеть кирпичные здания шестнадцатого века. Кирпичи, как
известно, делают из глины. А из чего же сделан цемент или другое связующее? Гор
в Голландии нет, а значит нет ни известняков, ни мела, из которых получают
известь с древних времён. Оказывается, голландцы получали известь из… ракушек.
Этого добра в прибрежной части было сколько угодно. Гриша вполне мог бы быть
экскурсоводом при этом предприятии.
Дальше пошли по деревенской улице. В каждом
окошке – белоснежные занавески. Во многие дома можно зайти, посмотреть, как
жили, какая была мебель и утварь, как мыли посуду и прочие детали быта. Вышли
на площадь, где для детей лежали игрушки 19-го века. Девочки с увлечением
прыгали через верёвочные скакалки, мальчики скакали на лошадках. Тут же работал
мастер по плетению канатов. Можно было стать ему помогать, что дети делали с
радостью.
Вот на доме развешаны сети. Внутри специальная
комната, где на стол вывалена куча креветок. Улов варили ещё в лодке и сортировали
– большие- для последующей чистки и продажи, меньшие сушили. Они шли на пищу семье. А самую мелочь
скармливали домашним птицам. Женщины и дети нескольких семей были заняты
очисткой, а заодно и делились последними новостями. Деревенская прачечная. Возле
неё висят выстиранные простыни, внутри в тазах мокнет бельё. А сами прачки сидят
на улице, чистят овощи на суп и весело смеются. К ним подсел и кто-то из соседей
с чашкой чая. Это было настолько натурально, что я не решилась заговорить с
ними по-английски.
В следующем доме работал мастер, изготовлявший щётки. Самые
разные и из разных материалов – щетины, лошадиного хвоста и даже кокоса. Сначала я удивилась, но потом вспомнила, что
Индонезия была колонией Нидерландов. Так что кокосы были совершенно обыденным предметом
даже в деревне. Потом мы направились к ветряной мельнице. То есть так мы
думали. Оказалось, что эта мельница не мелет муку, а перегоняет воду из канала
в следующий и дальше в море. Именно система ветряных мельниц и позволила
голландцам создавать польдеры – земли пригодные для сельского хозяйства, находящиеся
ниже уровня моря. Я ещё расскажу об этом подробнее. А пока мы посмотрели на
перекачку воды и почувствовали вкусный запах. Мы дошли до работающей коптильни.
На прилавке были разложены золотистые рыбки – копчёная селёдка и лосось. Ещё тёплые.
Как же это было вкусно! Я спросила, нет ли к рыбке хлеба. Такую рыбу едят без
хлеба! – ответил продавец. И он был прав, поверьте. В этот момент раздался
громкий гудок и из трубы здания на пригорке вырывались клубы пара. Но туда ещё
нужно было дойти. Так что мы продолжили прогулку и попали в аптеку. Каких
только склянок и инструментов там нет! А кроме того, именно там собраны
керамические головы с высунутыми языками. Их использовали как вывеску и рекламу
аптеки.
Заглянули мы и в кузницу, и к мастеру по плетению корзин, и в церковь.
По дороге попали к дому, где дети могли переодеться в национальные костюмы и …
подоить деревяную козу. Молоко из «вымени» вытекало вполне натуральное. И
наконец мы добрались до дома с трубой. Это оказалась паровая прачечная. Ну где
ещё можно увидеть работающую паровую машину!? В одной комнате- топка с бойлером,
который вырабатывает пар, рядом работает паровой двигатель (когда давление
слишком высоко, пар стравливают и раздаётся гудок). От двигателя по сложной
системе шкивов движение передаётся на несколько барабанов и валков в соседнюю
комнату. В барабанах стирается и полощется бельё. Через валки прокатывается для
отжима. И всё это работает! Видимо ближе к концу 19-го или в начале 20-го века
такие паровые прачечные заменили ручной труд. Для детей есть ещё одно
замечательное развлечение – они раскрашивают сабо. В небольшой мастерской дети
с увлечением украшали каждый свой башмак.
Из музея мы решили ещё немного проехаться по
деревушкам вдоль моря. Чудесная неширокая дорога. Слева поля, домики с
палисадниками полными цветов, садики. Справа высокая насыпь, заросшая полевыми
цветами. По насыпи ездят велосипедисты. Очень удобно – велосипедную дорожку отделили
от автомобильной. Остановились на деревенской парковке и решили погулять по
верху Тем более, что нашлась тропинка. Поднялись и замерли. Перед нами – море.
Деревня, шоссе и всё дальше -ниже нас метра на четыре!
Мы ехали в деревню-музей Киндердейк, а по дороге решили заехать в город Гауда, тот самый, где делают сыр Гауда. А ещё там
знаменитый собор, в котором самые длинные в мире витражи. Выбрали парковку поближе к собору, забили в Waze и в путь. Добрались без приключений. Без десяти десять были на
месте. Рядом с нами припарковывается машина. Выходит немолодая пара, явно
местные. Спрашиваю, как заплатить за парковку. Не беспокойтесь, отвечают. До
двенадцати эта парковка бесплатная. Мы, говорят, приехали на мессу. А вы откуда?
О, из Израиля! Мы вашу страну очень любим. Ам исраэль хай! С этими словами они
заторопились – месса начиналась в десять.
Мы же, не торопясь и осматривая милый средневековый центр, тоже
направились к собору. Нас обгоняли многие – пешком и на велосипедах. Семьи с
детишками, пары, одиночки. Все празднично одетые. Мы на мессу не пошли и хорошо
сделали. Двери собора через десять минут закрыли, и мы бы протомились там часа
три, не меньше. Погуляли вокруг и пошли к рынку. Просто посмотреть площадь,
вряд ли в воскресенье будет торговля. К нашему удивлению, рынок оказался полон.
Там шла ярмарка – продавали книги, плакаты, постеры, эстампы, старые и новые
журналы. В ратуше, которая также числилась в списке достопримечательностей, сидели
художники и авторы книг со своими произведениями. Получив достаточно
впечатлений, зашли выпить чашечку кофе. За соседним столиком пара уже расплачивалась.
У них были большие сумки с покупками. Have a good day! -пожелал им официант. We already have – откликнулись они. Мы приезжаем к вам на ярмарку каждый
год. Закупаем для коллекционеров. Вот -показали на сумки – уже много чего
купили.
Мы ещё немного погуляли по живописной Гауде.
Месса всё ещё шла, и мы двинулись дальше. Waze уверенно вёл нас. Двигайтесь прямо –
очередное указание. Как прямо? Прямо перед нами блестела вода. Правда, и другие
машины не сворачивали. Оказывается, мы заехали на паром, и не выходя из нашего
опеля поплыли через реку.
Здесь я позволю себе большую цитату, а потом
расскажу о наших впечатлениях.
https://elementy.ru/kartinka_dnya/1606/Poldery_Niderlandov#:~:text=%D0%92%20%D0%9D%D0%B8%D0%B4%D0%B5%D1%80%D0%BB%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D0%B0%D1%85%20%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D0%B4%D0%B5%D1%80%D1%8B%20%D0%B7%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D0%BC%D0%B0%D1%8E%D1%82%20%D0%BF%D0%BB%D0%BE%D1%89%D0%B0%D0%B4%D1%8C,%E2%80%94%20%D0%BE%D0%BA%D0%BE%D0%BB%D0%BE%2020%25%20%D1%82%D0%B5%D1%80%D1%80%D0%B8%D1%82%D0%BE%D1%80%D0%B8%D0%B8%20%D1%81%D1%82%D1%80%D0%B0%D0%BD%D1%8B.
Сотни лет назад создание польдеров сводилось к выкапыванию каналов и непродолжительному осушению перед последующим
использованием территорий. Это было возможно благодаря тому, что изначально
осушались территории, находящиеся выше уровня моря, например болота. То есть в
те времена человек не был способен коренным образом преобразовывать территорию,
а лишь на время понижал уровень грунтовых вод в прибрежных ландшафтах.
Кратковременность использования польдеров была связана с тем, что, не имея водной опоры, торф слёживается и уровень грунта опускается до уровня воды. Приходилось на время покидать
осушенные участки, чтобы торф нарос, или снова осушать территорию.
Для более длительного использования польдеров
была создана система откачки воды с помощью ветряных мельниц.
С помощью лопастей дренажной мельницы
приводится в действие механизм по откачке воды, он работает
по принципу Архимедова винта. Это устройство представляет собой стержень, проворачивающийся в корпусе, облицованном кирпичом. Один конец винта опущен в воду, второй — находится выше уровня воды. Когда винт
проворачивается, он поднимает воду вверх. Достигнув верхней части корпуса, вода
стекает в резервуар. Когда винт прекращает свое
движение, ловушка, которая закрывается под действием собственного веса,
предотвращает попадание воды из резервуара для хранения обратно в польдер. Изображение с сайта texva.com
Однако длины одного винта не всегда хватало,
чтобы осушить необходимые участки. Тогда создавалась целая система мельниц,
которые осушали участок одна за другой.
Одна мельница может осушить польдер до определённого
предела. На осушенном первой мельницей участке ставится вторая, за ней третья,
и так далее. Изображение с сайта texva.com
Вот и цель нашей поездки – система мельниц
Киндердейк. Немного покрутились, отыскали место на тесной парковке, купили билетики
и – гулять! Перед нами была сеть каналов, поля и мельницы. Теперь это музей, но
ещё во время Второй мировой войны, когда в Голландии были проблемы с
электричеством, эти 18 мельниц спасли округ от затопления. А построили их в 17-м
и 18-м веке! Внутри понимаешь, насколько это сложное инженерное сооружение.
Лопасти мельниц длиной около восьми метров. Высота с четырёхэтажный дом. Это и
жилище, и работа вместе. А работа нешуточная. За механизмом надо ухаживать. Но
это только пол дела. Мельницу надо поворачивать по ветру, надо натягивать или
снимать с лопастей паруса, опять же в зависимости от ветра. Конечно, не всю мельницу, а только верхнюю её часть. И это надо делать
постоянно. Иногда поворачивать приходится несколько раз в день. Нам рассказали,
что около 80% мельниц в Голландии работали для поддержания уровня воды и только
20% как мельницы. Причём совсем не обязательно мололи зерно. Были мельницы, где
растирали минеральные краски, мельницы для арахиса и другие. Внутри строения использовался каждый метр
площади, не занятой механизмом. Где-то встроен шкаф, где-то кровать. Вокруг
мельниц небольшое хозяйство – печь для хлеба, курятник, коптильня. Конечно, у
каждой семьи была лодка. Сейчас на окрестных полях паслись немного овец и было
огромное количество диких гусей и уток. Мы зашли в самую старую мельницу, постройки
1635 года. И представьте, она работает! Конечно, сегодня есть электрическая насосная
станция, а старые мельницы в работе по нескольку часов. А какие-то на ремонте.
По каналам курсирует прогулочный катер, так что мы и погуляли, и поплавали.
Уезжать не хотелось – очень там красиво и как-то уютно.
Город Гарлем (не тот, что в Нью-Йорке) находится
недалеко от Амстердама. Собственно, выходцы из него и дали название району
Нью-Йорка, который был вначале Нью-Амстердамом. Это старинный город. Во Вторую
мировую войну большинство небольших голландских городов не пострадало.
Сохранились дома шестнадцатого, семнадцатого века, где-то и более ранней
постройки. И выглядят они как будто построены вчера. И все они уникальны. Вроде
бы один стиль и те же материалы, а все здания разные, и у каждого города своё
лицо. Оставив машину на подземной стоянке, мы двинулись к рыночной площади. Это
всегда главная площадь средневекового города. И попали … правильно, на рынок. Если
вам доведётся побывать на рынке в Голландии, идите в сырные ряды. Головки сыра
разных цветов само по себе интересное зрелище. Но главное – каждый продавец
выставляет тарелочки с кубиками сыров для дегустации. Для такого сыроеда, как я,
просто наслаждение. Мы побродили по рынку и окрестным улочкам. Порадовались,
как органично встроены новые дома среди своих почтенных собратьев, и
отправились в первый из намеченных музеев – Франса Хальса. Уже сама улочка, на
которой находится этот музей, может быть зачислена как экспонат. В экспозиции
музея, кроме портретов Хальса, работы других художников - и его современников,
и значительно более поздних.
В Гарлеме находится знаменитый собор святого
Бавона. Его биография, точнее житие, напоминает многих других святых: сначала
был тем ещё поганцем, потом обратился с христианство и стал примерным, странствовал,
проповедовал и даже пожил в знак раскаяния в дупле дерева. Бавон считается
покровителем Гента, всей Бельгии и города Гарлем. В Гарлемском соборе находится
красивейший орган, одно время самый большой в Европе. На этом органе играли
Моцарт и Гендель. Причём про Генделя путеводитель умолчал, за что я за великого
английского композитора обиделась. Кроме красоты храмов мне всегда интересно
найти что-нибудь особенное. В этом соборе мы обнаружили небольшую нишу,
обозначенную как Dog-Whipper”s Chapel.
https://www.amusingplanet.com/2020/03/forgotten-jobs-dog-whipper-and-sluggard.html
В 16м -19м веках бродячие собаки, мешающие церковной службе, стали такой
большой проблемой, что многие приходы нанимали «Dog-Whipper», чьей работой было отгонять собак и не давать этим животным толпиться
вокруг церкви или нападать на священников, когда он раздавал хлеб и облатки для
причастия на церковных ступенях. Dog-Whipper носил с собой кнут и длинные
щипцы, с помощью которых он хватал собаку за шею и физически вытаскивал ее с
церковной территории.
В те времена домашние собаки нередко
сопровождали своих хозяев или следовали за ними в церковь. Хотя собаки
терпеливо ждали снаружи окончания службы, между стаей, собравшейся у дверей
церкви, неизменно вспыхивали драки. Затем Dog-Whipper вытаскивал свой кнут и начинал хлестать тех, кто производил больше всего
шума. Щипцы пригодились, когда собаки давали отпор или когда стаю становилось
трудно контролировать.»,
Во многих церквях были штатные Dog-Whippers, но из-за ограниченного бюджета им поручали другие обязанности, например,
«Sluggard waker». Он следил за прихожанами, и если кто-то из них засыпал, его обязанностью
было разбудить их. Он носил с собой длинный деревянный шест с медным
набалдашником или вилкой на конце, которым он резко стучал по головам дремлющих
парней или тыкал вилкой между лопатками. Если Sluggard waker замечал сонную женщину, он использовал пушистый конец, чтобы
нежно пощекотать её и разбудить.
И, наконец, мы отправились в последний на
сегодня музей Тейлора. Питер Тейлор не был ни художником, ни скульптором. Он
был гениальный коллекционер. Учитывая, что он был и успешным торговцем, а позже
банкиром, то собирательство имело и вполне основательную материальную
поддержку. Что он собирал? Всё интересное, а круг его интересов был весьма
широк. Умер Питер Тейлор бездетным и своё немалое состояние завещал на развитие
религии, науки и искусства. Так, в доме, где он жил, в 1778-м году был создан публичный
музей его имени, один из старейших публичных музеев в Голландии. Чего только
нет в этом музее! Скелет небольшого динозавра, уникальная коллекция
окаменелостей, огромная коллекция научных приборов, минералы, коллекция живописи,
мебели и многое- многое другое. Честно говоря, на меня эти коллекции произвели
такое впечатление, что я даже забыла, что у меня в кармане фотоаппарат. О чём я
очень сожалею. Я никогда не видела всех этих приборов для записи звука,
изучения статического электричества, оптических опытов и других. Только в
учебниках иногда были картинки или схемы, а здесь представлены настоящие. Гриша
уже совсем было вознамерился покрутить ручку, чтобы получить статический разряд,
но бдительный служитель не позволил. Да, отпечатки ракушек или листиков в
камняхмне раньше встречались, но чтобы целых животных! Минералами я просто
любовалась. В этот музей попадало всё что угодно. Например, коллекция писем.
Некий астроном каждый раз, когда он наблюдал смерть звезды, отправлял
кому-нибудь письмо, сообщающее о кончине. Как обычно пишут о смерти
родственников. Пачка этих писем тоже в музее. Жаль, я не сфотографировала ни
письма, ни табличку и не помню, из какой страны был этот чудак. Музеем
управляет общество Тейлора. Они хранят и память о создателе, и его семейные
традиции. Напомню, Питер Тейлор скончался в 1778 году. Так, в определённые дни
устраивается для сотрудников Chicken lunch или Fish lunch. В день рождения обязательно пекут хлеб в старой пекарне. И так уже около
250 лет!
Tulips (когда откроется сообщение, нажать на линк в нём)
Замок De Haar первоначально был построен ещё
в 12-м веке. В те далёкие времена это был и замок, и крепость, и убежище. А следовательно,
в процессе многих военных конфликтов он разрушался. Но поскольку в Голландии не
случилась ни Великая Французская, ни Великая Октябрьская революции, то сначала
замок, а после его руины и парк вокруг передавались по наследству следующим законным
владельцам. Так к концу 19-го века развалины унаследовал барон Этьен Ван Зёйлен Ван Нейевелт Ван Де Хаар.
В августе 1887 года он очень разумно женился на баронессе Хелен Ротшильд.
Заметим, что для семьи Ротшильдов брак с католиком был нечастым. Но Хелен была
единственная дочь, так что огромное состояние она получила, а вот права на
наследство была лишена. Тем не менее, ей с мужем вполне хватило денег на
восстановление, то есть практически постройку замка в готическом стиле.
Достаточно сказать, что замок стал чуть ли не самым большим в Нидерландах.
Сегодня это музей. Наследники оставили себе только некоторые, более современные
здания в глубине парка, а все заботы по поддержанию порядка, сохранности коллекции
предметов искусства переданы государству.
Мы проехали по парку, остановились на парковке.
Было ещё относительно рано. «Что это за курицы там гуляют?» —спросила я. При
более внимательном рассмотрении курица оказалась фазаном, стеснительная курочка
пыталась спрятаться в кусты, но от Гриши не спрячешься. После охоты за фазанами
мы двинулись к замку. Вполне рыцарский замок эпохи средневековья. И ров с водой
вокруг, и ворота – всё как полагается. Внутри, как и следовало ожидать, масса
произведений искусства, которые барон с баронессой привозили со всего мира.
Иногда весьма причудливые – например барометр, встроенный в чучело крокодила! Кто-то
из владельцев явно любил модели пушек. Мне они кажутся очень изящными
игрушками. После третьей я уже искала их в каждом зале. Одна из комнат удивила
своей простотой. Оказалось, это комната шофёра, который должен был находиться
на службе 24 часа в сутки. О комфорте владельцы не забывали, но при этом выдерживали
стиль замка. Так, во многих залах есть красивые камины. Это декорация,
отопление было центральным. Кухня поражает размахом и размерами. По-видимому,
гостей съезжалось немало. Самая светлая и приятная комната – спальня графини,
которую она отделывала по-своему, в французском стиле, не подчиняясь требованиям
голландского архитектора. Традиционно семья проживала в замке в сентябре,
устраивая приёмы и большие съезды гостей. Эта традиция продолжалась до 2011
года. Тогда музей закрывали на весь сентябрь. В 2011 году скончался последний владелец замка.
Его дочери не стали выплачивать налоги для вступления в наследство и посчитали,
что лучшим решением будет создать Фонд «Замок де Хаар» и передать всю коллекцию
в собственность этого фонда.
Не меньшее удовольствие, чем посещение зама,
доставляет прогулка по старому парку. Тенистые аллеи, тропинки, водоёмы с
птицами и мостики – что может быть лучше.
Утрехт. Память выбрасывает два
сочетания – утрехтский бархат и Утрехтский мир. Про второй вообще ничего не
помню, кроме названия. Забавно устроена память, что в ней остаётся, а что
пропадает, увы, нам не подвластно.
Про бархат
знаю, что эта очень красивая обивочная ткань. К моему удивлению, на сайте
города производство бархата даже не упоминается. Видимо, мануфактуры закрыли
так давно, что и следа не осталось. А бархат остался. Правда только в музеях.
Старинный город Утрехт является четвёртым по
величине в Нидерландах. Тем не менее, когда в него попадаешь, никакого ощущения
крупного города нет. Тихие тенистые улицы, каналы с медленно движущейся водой,
старинные дома. Мы уже выучились, чтобы попасть в старый центр, надо поискать глазами
высокую колокольню, собор и идти в этом направлении. Так и сделали. Ажурная
башня стоит рядом с собором, но никак с ним не соединена. В 1674году прошёл
смерч и разрушил часть собора, которая прилегала к колокольне. С тех пор так и
стоит башня сама по себе. Подниматься на 465 ступеней, да ещё и за свои деньги,
мы не стали. Не так жаль денег, как свои колени. В собор всё же зашли. На мой
взгляд интерьер не особенно интересен. Но вот вход был какой-то странный. Для
такого громадного собора двери невелики. К ним не ведёт ни одна ступенька,
вроде как вход в парадное. Я подумала, что просто открыт какой-то боковой вход,
хотя никакого другого не видно. Вокруг дверей крутилась компания молодёжи. Они
их подробно фотографировали. Один парень зашёл за открытую створку, наклонился
и радостно завопил: «нашёл! Я его нашёл!» Вся компания полезла за ним. Когда
они разошлись, я тоже стала рассматривать выпуклые изображения. Странные они
какие-то были. Залезла сзади и тоже нашла! Эдакое странное животное внизу
дверей, а выше какие-то тексты на разных языках. Оставив на потом разбираться с
дверями, мы продолжили прогулку. В центре города набережные имеют два яруса. В
прошлом нижние этажи были купеческие склады. Оттуда товары легко было грузить в
суда. А верхний ярус – город. Сейчас по каналам проплывали прогулочные лодки и
плескались лебеди. Красивый и приятный город, совсем не похож на другие.
А с дверями собора вот какая история. Кирпичная стена была построена после того, как
разрушительный ураган 1674 года разрушил практически весь неф собора, оставив
только башню, трансепт и алтарь. Тогда возвели кирпичную стену, отделяющую
собор. Таким образом, сегодняшний западный фасад на самом деле представляет
собой заполненное поперечное сечение оригинального здания. В стене оставили
небольшой проход, закрыв его простыми деревянными дверьми. Неудивительно, что
нет входного крыльца. Главный вход в собор перенесли на северную стену. Во
время реставрационных работ в 1988 году было решено сделать западный вход
главным. Поскольку современное отношение к историческим зданиям не допускало
строительства богато украшенного входного крыльца, единственным оставшимся
вариантом была замена зелёных деревянных дверей на литые из бронзы. Заказ
достался Тео ван де Ваторсту.
В большинстве старых церковных зданий двери
открываются внутрь: закрыты они или открыты, видна только внешняя часть. Однако
в наши дни соображения безопасности предписывают двери, открывающиеся наружу.
Поскольку собор должен быть «открытой церковью», и его двери большую часть
времени остаются открытыми, Тео ван де Ваторст решил, что внутренняя часть
обеих дверей по крайней мере так же важна, как и внешняя. Соответственно, он
выбрал форму украшения, которую посетители могли бы оценить с близкого расстояния.
Вдохновение для всех пяти разделов этого произведения искусства послужило
Евангелие от Матфея, 25: 31-46. Эти стихи перечисляют шесть дел милосердия:
обеспечение голодных пищей, питья жаждущих, дома для странников и одежды для
нагих, посещение больных и помощь заключённым. Седьмое, погребение мёртвых, традиционно
добавляется с тринадцатого века
Внешняя сторона дверей покрыта отлитыми газетными
вырезками. Возможно, это можно интерпретировать как ссылку на Лютера и на
обычай использовать церковные двери в качестве досок объявлений в целом. Текст
Св. Матфея 25: 31-46 дан на семи разных языках, полностью, частично или только
в нескольких стихах. Используемые языки: голландский, фризский (второй
официальный язык Нидерландов), английский, японский, греческий, латинский и
сирийский. Есть ещё три текста на голландском языке. «Газетные вырезки»
включают в себя ряд изображений. Самое примечательное изображение – весьма странная
птица. Мне кажется, что её хвост похож на голову крокодила. Во всяком случае я
решила, что это крокодил, и лишь потом увидела птицу Что бы это значило -
Интернет умалчивает.
В Утрехте есть ещё интереснейшие музеи, но на
них не хватило сил.
Мне давно хотелось попасть на биржу цветов. Я
не нашла информации, что где-то ещё существует подобная организация. Партии
цветов со всего мира попадают на биржу в Голландию. Со всего мира – не преувеличение. Туда везут и
из Южной Америки, и из Африки, не говоря об Израиле и Европе. Каждый день в
шесть утра начинаются торги. Перед брокерами на экране характеристики партий, производитель
и максимальная цена. Постепенно её снижают пока кто-то не отмечает, что
покупает и сколько букетов он хочет. В деталях я не разбираюсь. Биржа – очень сложный
механизм. Мы приехали ближе к восьми, когда торги уже закончились и партии формировали
для отправки потребителю. Цветы – продукция скоропортящаяся. Максимальное время
доставки от момента продажи – 40 часов. Биржа представляет собой огромный ангар
со множество дверей. Возле них уже утра стоят фуры с контролируемой
температурой внутри. В центральном зале ездят тележки, на которых формируют
заказы. Затем поезда этих тележек везут к дверям. Этикетки с бар-кодами,
сопроводительные листы (как лот карты у нас на заводе). Логистика не простая.
Мы гуляли по мосту над залом, наблюдая процесс. Здесь же сверху зал торгов, уже
закрытый, и комнаты отдыха рабочих. Биржа расположена на перекрёстке дорог. Те грузовики,
которым после загрузки ехать в другую сторону, стоят на стоянке на
противоположной стороне шоссе. Им заказы доставляют по транспортёру над
дорогой. Карусель для захвата ящиков с цветами живо напомнила мне карусель готовой
продукции у нас на заводе. Как только
заканчивается отгрузка, начинается подготовка к следующему дню. Прибывающие
цветы размещают в разных температурных отсеках для правильного хранения. Биржа работает круглосуточно. Я не могу
сказать, что зрелище потрясает красотой, это не парк, не клумба и не выставка.
Но наблюдать процесс очень интересно.
О музее Крёллер-Мюллер я впервые прочитала,
когда готовилась к поездке и сразу включила его в план. Когда-то Ван Гог был
моим любимым художником. Когда-то - потому что сегодня я вообще затрудняюсь
назвать самого- самого. В юности меньше полутонов. В музее Кроллер-Мюллер
вторая по значимости коллекция картин Ван Гога. Уже это одно достаточная
причина, чтобы поехать туда. Но по порядку.
Хелена Мюллер была дочерью очень богатого
германского бизнесмена, президента судоходной компании Wm H. Müller & Co. Энтони Крёллер получил хорошее образование и попал в компанию Мюллера
на хорошую должность. Помогло то, что дюссельдорфским отделением компании
руководил брат Энтони. Когда ему было 26 лет он женился на Хелен. Тесть
внезапно умер и пара Хелен и Энтони стали владельцами огромного состояния.
Несмотря на молодость (21 и 26 лет) они были успешны. В музее рассказывали, что
им принадлежала большая часть судоходства Нидерландов, судостроительные заводы и даже
золотой прииск в Сибири. По версии музея, когда пара решила, что заработали
достаточно денег, они решили тратить их на свои главные увлечения. Хелен
собирала произведения искусства, Энтони любил охоту. Они купили 70 гектаров
леса, в центре участка дом. Официальная версия несколько разнится с этой
романтической историей. Но мне так больше нравится, а кто хочет докапываться до
истины – Интернет вам в помощь.
Сегодня дом четы Крёллер-Мюллер – музей.
Глубже в парке расположена картинная галерея с собранием картин. Вокруг неё-
парк скульптур.
Мы начали знакомство с дома четы. Это не
дворец, а именно дом. Хелен заключила договор с известным архитектором Берлаге
на 10 лет! Всю идеологию диктовала Хелен, а её идеи, в том числе и в части
интерьера, осуществлял архитектор.
Вдоль красивого цветника мы прошли к большому
озеру. Утки с утятами плавали и ныряли. В дом-музей пускают в строго
определённые часы, группами с экскурсоводом. У нас было достаточно времени
полюбоваться и птицами, и цветами. Особенно хороша была утка-мандаринка. Так
близко её даже в зоопарке не рассмотришь. Экскурсии на голландском, но нам дали
аудиогиды на английском.
В основу дома была положена легенда о святом
Хуберте. Легенда гласит, что будущий святой вёл весьма разгульную жизнь и был
страстным охотником. Он предавался любимому занятию даже в страстную пятницу и
заметил оленя. Когда удачливый охотник приблизился к своей жертве, олень
повернулся (чуть не написала лицом) и между рогов у него сиял золотой крест.
Это так потрясло Хуберта, что стал он страстным проповедником, дослужился до
епископа и в конце концов причислен к лику святых. В витраже над входом отражена
эта история. В центре – святой Хуберт и олень с крестом. Левые витражи
символизируют жизнь до знаменательной встречи, а правые – после. Поэтому слева
орёл, а справа зайчик и белочка.
Для Элен эта история имела более глубокий
смысл, а именно: «страсть должна быть преодолена, а мудрость и благоразумие
должны восторжествовать». Объяснение, которое соответствует её более позднему
девизу «Spiritus et Materia Unum»: дух и материя едины.
Проект Берлаге охватывает не только загородную
резиденцию, но и окружающие её сады и прилегающие пруды. Берлаге стремился
прежде всего к единству и сохраняет контроль над дизайном, цветовой гаммой и
материалами каждого компонента здания. И в интерьере, и в экстерьере он
позволяет кирпичу доминировать. Даже потолки выполнены из глазурованных
кирпичей, в двух цветах в каждой комнате. Он также проектирует мебель,
напольную плитку, лампы и посуду. Каждая комната
несла какую-то идею, и цветовая гамма должна была её подчёркивать. Озеро в
парке вокруг дома было выкопано вручную. Хелен была недовольна, что окно её
кабинета не даёт достаточного обзора водной гладии распорядилась прорубить больший
проём. Комната от этого явно выиграла, стала светлее. Но выиграл и архитектор,
так как на этом основании он смог расторгнуть давно надоевший ему контракт. Все
картины в доме -копии, оригиналы в музее (в доме нет климатических условий,
обеспечивающих сохранность картин). И только один портрет подлинный – хозяйки
дома в возрасте сорока лет. Глядя на её волевое лицо, понимаю почему архитектор
сбежал.
От дома мы переехали к музею. Коллекция очень интересная. Кроме
чудесных полотен Ван Гога, много пуантилистов и импрессионистов. О парке
скульптур скажу лишь, что парк и лес мне нравятся больше. Современное
искусство не достучалось ещё до моего сердца.
Эта плавающая свободно скульптура мне понравилась
Приехав в Делфт, мы оставили машину на далёкой
стоянке за городом и двадцать пять минут шли до центральной площади пешком. Это
даёт вам представление о размерах города. Гауда, Гарлем, Утрехт, Делфт –
старинные города и у каждого свой облик, своя атмосфера. Нам опять удалось
напробоваться сыра на рыночной площади. Забавно, что рынки не стали переносить
куда-нибудь в современные районы, а торгуют, как и в старину, напротив Ратуши и
Собора. И покупатели отнюдь не только туристы. Из всех зданий наибольшее
впечатление произвёл красиво украшенный особняк 16-го века, где всё время
находилось управление водным хозяйством. Подумайте, с 16-го века!
Если про утрехтский бархат даже голландцы
забыли, то делфтский фарфор жив и не только в музеях. По сей день существует
фабрика королевского фарфора. Туда мы и направились, тем более что при фабрике
есть музей.
В 17-м веке, когда купцы стали привозить в Европу китайский фарфор,
делфтские мастера попробовали его копировать. Скопировать не получилось – глины
не позволяли сделать тонкий полупрозрачный материал. Зато получился уникальный «делфтский
фарфор», непрозрачный, зато дающий возможность получать красивые формы и со
своим стилем росписи голубыми рисунками. Русская Гжель создана по мотивам делфтского
фарфора. Специалист-керамик скажет, что есть фарфор, фаянс и каменный товар,
которым и являются изделия из Делфта. Так как с таким специалистом мы живём
вместе уже более 50 лет, то я немало знаю и про технологию, и про типы производства.
В музее завода можно с удовольствием посмотреть лучшие образцы изделий и то,
как они делаются. Здесь и формы для литья, и изделия на разных этапах процесса,
и пробы красок, и так далее. А потом из музея переходишь в цех, и некоторые процессы
уже видишь вживую. Вот идёт заливка форм, вот гончарный круг, здесь зачистка перед
обжигом, закладка в печи. Но самое интересное наблюдать как работает художник. У
фарфористов есть несколько специализаций – те, что разрабатывает формы,
дизайнеры рисунка и копиисты. Каждый рисунок, который идёт в серию, должен быть
повторяемым. Девочка, которая на наших глазах расписывала вазу, работала
неспеша. Это подглазурная роспись-роспись по обожжённому пористому черепку до глазурования, То есть краска
впитывается в черепок. И исправить ничего нельзя. Сама художница тоже вполне
могла бы служить моделью.
Экскурсией по заводу мы завершили знакомство с
Делфтом.
Обычно мы селимся в гостиницах или циммерах. На
этот раз, в Голландии, мы остановились у нашего друга. Его гостеприимство
сделало нашу поездку ещё более интересной и приятной. Он живёт в Голландии уже более 30 лет и хорошо
знает страну. Когда мы сказали, что собираемся в национальный парк Weerribben-Wieden, он очень удивился, так как о таком никогда не слышал. Поехали вместе,
предложили мы. При рассмотрении карты выяснилось, что едем мы в Гитхорн - Нидерландскую
Венецию. Как же, оживился наш друг, все китайские туристы туда ездят. Они,
похоже уверены, что Гитхорн – столица Голландии, так много у них рекламы этого
места.
Деревня Гитхорн была основана меннонитами, беглецами
с юга страны около 1230 года. Причины бегства – чума и преследования
католической церкви. Здесь они смогли спокойно жить своей общиной. Сообщение
между домами было только на лодках. Так что у каждого хозяйства – своя лодка и
свой мостик. Сейчас вдоль каналов можно гулять и есть велосипедная дорожка. А
раньше и этого не было. Поначалу жили почти натуральным хозяйством. За каждым
домом было небольшое поле, где пасли коров, выращивали овощи. Место чрезвычайно
живописное. По каналам плавают экскурсионные кораблики. А можно взять напрокат
лодку и кататься самим. В 50-е годы 20 века это место открыли художники, стали
во множестве приезжать сюда. В 1958 году здесь сняли популярную комедию и
постепенно место превратилось в чисто туристское. Дома здесь стоят невероятных
денег. Они сдаются для отдыха. Чуть подальше есть и новенькие маленькие
коттеджи, где дешевле, и можно с удовольствием отдохнуть в субботу –
воскресенье. Туристов вроде нас, кто приехал поглазеть, погулять и покататься,
тоже много. К их услугам ресторанчики, кафе, магазинчики сувениров. И да,
действительно очень много китайцев. И
даже объявления на китайском.
На два последних дня мы уехали в Бельгию. Один
день в Генте, один день в Брюгге. Где кончилась Голландия и началась Бельгия-
можно понять только по изменению номера дороги. Наш друг рассказывал, что голландцы
считают бельгийцев тупыми, а бельгийцы голландцев – скупердяями. Местные анекдоты:
бельгийцы говорят, что когда видишь выстиранную туалетную бумагу, то ты в
Голландии. В ответ голландцы говорят, что в Бельгии есть знак «конец кругового
движения». Иначе они так и продолжают ездить по кругу. Насчёт тупости ничего не
скажу, но с примером скупости мы столкнулись. Впервые нам пришлось заплатить за
воздух: на заправке чтобы подкачать шины нужно было заплатить 1 евро. Пожалуй,
в Бельгии дороги чуть хуже, мельниц чуть меньше и нет того ощущения простора –
больше деревьев, построек. Забавно, в отеле комнаты не имели номеров, только
имена. Мы жили в "Стиве". На стоянках этажи имели не только номера, но и
названия. На одной стоянке мы оставили машину на уровне Красного Зайчика, на
другой- Синего Моржа. Может совпадение, а может бельгийцам больше нравятся
образы, чем цифры.
И Гент, и Брюгге были процветающим торговыми
городами в средние века. Через них шла торговля из Франции со странами Балтики
и пошлину они взимали немалую. В городах процветали ремёсла – изготавливали шерстяные
и льняные ткани, ковры, чугунно литейные производства. Города сохранили
старинные дома, церкви, соборы. Мы с удовольствием поплавали в Генте по
каналам, послушали рассказы о зданиях, мимо которых проплывали. Туристов было
очень много. К тому же в город приехала большая группа очень шумных индусов. Они
установили в центре свою сцену, с которой что-то кричали и били в барабаны. Что
это было я не знаю, но очень утомляло. В Брюгге мы приехали рано утром, так что
ещё успели погулять по почти пустым улицам. К середине дня тут тоже собралось
много народу, к счастью, без индусов с их шумовыми эффектами. Зашли в музей
медицины, который устроен в бывшем средневековом госпитале, в монастыре. Там представлены
и медицинские инструменты, и картины старых мастеров, и современные
инсталляции. Самая впечатляющая – звуковая. Просто помост с занавесками и
звуки. Какая-то речь, крики, стоны. Мы не видим ничего, но сознание живо рисует
какую-то операцию, переговоры врачей и страдания больного. Довольно жутко.
Кроме того, была ещё одна странная инсталляция, где монахиня ухаживает за
больной. Вот только больная -это большая человекоподобная свинья. Седая, старая
и явно больная. В пояснениях меня убеждали, что художник объясняет, что надо
проявлять сострадание ко всем, даже чуждым нам, существам. Сказать, что мне
понравилось никак не могу, но впечатляет и запоминается – точно. В общем из этого
музея захотелось на воздух, посмотреть на цветы, каналы, зелень. Мы отправились
к собору. Воскресная месса закончилась, прихожане разошлись и их сменили
туристы. Этот собор по совместительству музей. Здесь хранится знаменитая мадонна
Микеланджело. В описании с гордостью
подчёркивается, что исследованиями установлено = статуя никогда не
передвигалась. То есть жители Брюгге были достаточно богаты, чтобы пригласить скульптора
из Италии изваять для алтаря мраморную Мадонну. Мы побродили по музею и поставили точку в конце
нашей поездки. Пора было возвращаться домой.
Гент
Брюгге
Послесловие к многословию. По приезде нам,
естественно, многие задавали вопрос много ли мы видели арабов. Отвечаю: в
провинциальных городках мы с ними не встречались. Если они там и живут, то во
всяком случае не в центре. В большие города мы не заезжали вообще.
Туристов-арабов видели, хотя и не много. Если бы не традиционные платки у
женщин, то и не обратили бы внимания. Думаю, они вполне благополучны и в
беспорядках вряд ли участвуют. В отличие от Неаполя прошлой весной,
палестинский флаг видели один за всю поездку, но и израильских не видели. То,
что рассказывают не радует, но своими глазами не видели. Косвенное свидетельство
– в маленьком, тихом и благополучном городке Хюйзен, где мы жили, мечеть на
карте значится.
И ещё одно наблюдение. Кто бывал в Амстердаме,
помнит какое там количество мест, где продают грибы (не подберёзовики и белые),
сколько курят травку и вообще обкуренных и т.п. В провинции мы видели только одну
компанию с травкой и одного типа явно под наркотой. Кофе-шопов вообще не видели
и даже секс-шопов не больше, чем всюду в мире. То есть в Голландской провинции на
порядок спокойней чем в столице.
